Директор компании-оператора почтовой связи «Маер» о странном нежелании чиновников выпускать архив «Инвестбанка» из области, сообщении о запрете на экспресс-доставку грузов через Калининградскую область и негативном влиянии политической напряжённости на региональный почтовый бизнес.
В апреле 2015 года Арбитражный суд Калининградской области признал незаконным решение таможни об отказе выпускать архив «Инвестбанка» из области. Архив, состоящий из 180 тыс. документов весом 120 тонн, находящийся на складах в Светлогорске, в феврале попыталась вывезти из области оператор почтовой связи компания «Маер» по заказу «Агентства по страхованию вкладов», конкурсного управляющего «Инвестбанка». Таможня требовала задекларировать архив в качестве макулатуры. Гендиректор компании «Маер» Сергей Кобзев и начальник службы безопасности Сергей Сергеев рассказали RUGRAD.EU о том, почему за запретом вывоза из региона стоят высокопоставленные лица, является ли такое поведение федерального органа нормой и почему почтовые отправления идут в Калининград через Москву.
– Участники ВЭД в Калининграде привыкли что нет-нет, да случаются проблемы с таможней. Но ситуация с архивами «Ивестбанка», кажется, выходит за рамки привычной практики. Как таможня аргументировала свои незаконные действия по воспрепятствованию вывозу документов за пределы области?
Сергей Кобзев: Для того чтобы подтвердить статус архивного документа, таможня запросила документы, которых нет и быть не может. Есть закон об архивном деле, в котором даётся определение, что такое архив и из чего он состоит. В самом начале таможня на этот закон и ссылалась, поскольку архив ещё и представляет собой материальный носитель информации. Вот за этот материальный носитель они и зацепились. Они требовали, чтобы «Инвестбанк» подтвердил статус бумаги как товара российского производства. При этом есть письмо СЗТУ еще 2009 года, в котором четко прописано, каким образом нужно подтверждать статус архивных документов. Но такое ощущение, что таможня выполняла чью-то волю и намеренно пыталась не выпускать архив «Инвестбанка», потому что…
В этих документах содержится очень серьезная информация, банковская тайна. Были заинтересованные лица очень высокого уровня.
Сергей Сергеев: В этих документах содержится очень серьёзная информация, банковская тайна. Были заинтересованные лица очень высокого уровня.
С.К.: АСВ обратилась к нам еще в июне прошлого года. Мы собрали первую машину с грузом 15 тонн.
С.С.: До этого они обращались вплоть до управления «Спецсвязи».
С.К.: Это мы позже узнали. Оказывается, они еще полгода до этого обивали пороги других транспортных компаний, вплоть до «Спецсвязи». Им все отказали. В итоге АСВ обратилось к нам. Мы, не зная, насколько сложно все это будет, подписали контракт. И с июля прошлого года мы пытались как-то отправить этот груз. Нас посылали в калининградскую торгово-промышленную палату, нам предложили этот груз обозначить как макулатуру. Мы такое предложение принять никак не могли, потому что очень много позиций, связанных с сохранностью персональных данных оказываются под угрозой.
С.С.: Можно сразу попасть под уголовную статью за недостоверное декларирование. Нас пытались к этому склонить.
С.К.: Мы не смогли согласиться с таким риском и обратились в суд. В суде таможня более четко обозначила позицию. Речь шла о том, что материальный носитель – канцелярские товары, которые должны быть растаможены в так называемом «сороковом режиме» (таможенной процедура, регламентирующая выпуск для внутреннего потребления. – Прим. RUGRAD.EU.). Мы предоставили бухгалтерскую справку, что это товар, который был продан в розницу на территории области и использован по назначению не может быть признан канцелярским товаром.
Чтобы подтвердить статус архивного документа, таможня запросила документы, которых нет. Мы должны были рассказать, как бумага была произведена, какие расходные материалы использовались.
С.С.: Они исходили из того, что мы должны были рассказать, как бумага была произведена, продана, какие расходные материалы использовались в ручке, принтере. И поэтапно до самого верха.
– В это время груз у вас всё время находился?
С.К.: Он всё время находился у нас. Как только решение вступит в законную силу, мы эти документы доставим адресату в Москву.
– Как вы считаете, таможня будет идти в апелляцию?
С.К.: На практике они иногда обжалуют, иногда – нет. На самом деле у нас практика сложилась, предыдущие решения они не обжаловали.
– Вы ранее занимались отправкой архивных материалов? Что-то подобное случалось ранее?
С.К.: Когда небольшие архивы, никто даже внимание не обращает. Страховые компании отправляют, но объёмы небольшие три-пять коробок – максимум 30 кг. А здесь архив объёмный. Мы заключили контракт на 30 тонн, но по факту там около 150 тонн. В открытую об этом никто не говорит, но груз был задержан из-за сведений, которые содержатся в материалах.
– Кто-нибудь на вас выходил с этими вещами?
С.К.: Напрямую постановки не было. Но во взаимоотношениях с исполнителями в таможне, нам говорили, что есть установка не выпускать эти документы.
С.С.: Никаких конкретных обвинений мы никому предъявить не можем. Всё очень грамотно, всё очень тонко.
– А в случае с «Инвестбанком» АСВ проявляло себя как-то или просто за процессом наблюдало?
С.К.: Мы привлекли их третьим лицом. Посовещались с адвокатом, решили, что самим проще выступать истцом, чем их учить и чего-то подсказывать. Для специалистов из Москвы было трудно даже осознать, они не могли понять, что происходит.
– Кейс с задержанием архивов «Инвестбанка» калининградской таможней кажется довольно абсурдным. Такие сложности – это исключение или правило?
С.К.: Может быть, ситуация и не абсурдна. Калининградская область является свободной экономической зоной, товары ввозятся с определенными льготами. В связи с этим на таможню возложена обязанность отстаивания интересов России и Таможенного союза в целом.
Таможня пытается ограничить вывоз товаров с территории региона или хотя бы контролировать эти перемещения. В то же время есть нормативные документы, которые регулируют нашу деятельность как оператора почтовой связи. Мы давно работаем в этой сфере и постоянно бьемся с таможней. Каждый вновь приходящий инспектор по-своему трактует руководящие документы. Нет правоприменительной практики, которая должна была сложиться.
Мы неоднократно обращали на это внимание и таможни, и контролирующих органов. В прошлом году мы вынуждены были обратиться в транспортную прокуратуру, чтобы провести совместное заседание и определить конкретные нормативы по оформлению не только почтовых отправлений, но и других грузов, вывозимых с территории Калининградской области.
Есть правила, которые определяются 16-ФЗ («Об Особой экономической зоне в Калининградской области») и соглашениями Таможенного союза: согласно им, отправитель должен подтвердить, что товар не является импортным. После этого оформляется транзитная декларация, если груз отправляется не самолетом и не морским транспортом. Морская перевозка стала считаться нетранзитной только с этого года, до этого таможня трактовала по-своему положения международного морского права.
– Если оставить «уникальную» ситуацию с архивами «Инвестбанка», как режим СЭЗ сказывается на деятельности оператора почтовой связи?
С.С.: По каждому отправлению таможня вводит ограничения на вес и стоимость груза. Но по закону «О почтовой связи» этого вообще нет. Отправитель обозначает цену, вес, и мы отправляем хоть что угодно. Возникает опять этот конфликт с таможней. Мы снова должны подавать в суд, опять выигрывать, опять прецедентное право получается. Мы защищаем клиентов, жителей области, граждан Российской Федерации. Мы не защищаем свои интересы, мы – перевозчик. Клиент обращается, а Сергей Николаевич (гендиректор компании «Маер» Сергей Кобзев. – Прим. RUGRAD.EU.) защищает его интересы. Это сколько нервов и здоровья нужно.
– С чем связана такая позиция таможни?
С.С.: У нас единственная область, где работает 16-ФЗ. И нет правоприменительной практики, плюс бездействие таможни. Сейчас вторая такая проблема – это Крым, поэтому туда отправляли калининградских специалистов.
С.К.: Простой пример. Существует процедура таможенного транзита. Только в рамках этой процедуры можно реально оформить грузы. Здесь правоприменительная практика не складывается.
Есть нормативные документы, приказ ГТК РФ от 2003 года, который регламентирует взаимодействие таможни и операторов почтовой связи. Он четырьмя пунктами обозначен. Но конкретный порядок, как должен вести себя оператор почтовой связи, не определен. Один из примеров такого безучастного отношения, явилось то, что «Почта России» три года назад отказалась использовать почтовые вагоны для доставки грузов в область. Почтовый вагон не отправлялся в Москву в течение десяти месяцев. Я лично обращался по этому вопросу.
Причина в том, что в столице ни на одном из трех железнодорожных вокзалов почта не могла закрыть таможенный транзит. И мы как оператор почтовой связи готовы были использовать свой вагон, но мы не могли этот вопрос решить. Что касается «Почты России», господин Кочнов (начальник Калининградской областной таможни Александр Кочнов. – Прим. RUGRAD.EU.) лично ездил в федеральную таможенную службу и добился того, что «Почте России» начали все-таки закрывать таможенный транзит. Но это в частном порядке конкретному посту, конкретному отделению волевым порядком руководитель ФТС навязал. Мы для себя этот вопрос решить не можем.
– То есть на фурах вы можете перевозить грузы, а поездом – нет?
С.К.: Автодоставка закрывается на месте пересечения границ, на пункте пропуска. Грузы, доставляемые железной дорогой, закрываются в месте прибытия. То есть на Белорусском вокзале нам таможня не может закрыть транзит, потому что у них нет полномочий.
– Получается, у «Почты России» есть монопольное право доставки грузов железной дорогой. Все остальные участники рынка, даже «Спецсвязь», такую возможность не имеют? Есть ли возможность к этой проблеме подойти с точки зрения антимонопольного законодательства?
С.К.: Конечно, с точки зрения антимонопольного законодательства проблема есть. Но..
– Это бесперспективно?
С.К.: Мы просто пока не знаем, с какой стороны подходить к этому технологически.
– Но поездом перевозить грузы намного рентабельнее…
С.К.: Конечно. Это в первую очередь сроки. Для почты важны сроки. Поездом из пункта А в пункт Б груз за сутки доставляется, автомобильный транспорт не даст такой скорости. Даже авиатранспорт не обеспечит такой надёжности, он зависит от климатических условий.
– Остаётся морской транспорт ещё. Или в почтовых отправлениях он не пользуется спросом?
С.К.: Мы отправляем грузы морем, там, где не требуется особой срочности доставки. Или грузы двойного назначения, которые не могут ехать через Литву: мы с военными тоже работаем.
– Какая у вас доля на калининградском рынке?
С.К.: В Калининграде – 8–10 %. Основной вид деятельности у нас – это доставка экспресс-отправлений из Европы в Россию.
– Я так понимаю, речь идет о доставке товаров из европейских магазинов. Сейчас много идет разговоров об усилении таможенного регулирования в сфере дистанционной торговли. Как на вас сказались эти инициативы?
Руководитель калининградской таможни в феврале 2014 года собрал всех экспресс-операторов, заявил, что в Калининграде экспресс-доставка работать не будет.
С.К.: Эффект достаточно негативный в том, что касается Калининградской области. Руководитель калининградской таможни в феврале 2014 года собрал всех экспресс-операторов, заявил, что в Калининграде экспресс-доставка работать не будет.
– На что он сослался?
С.К.: Он сослался на распоряжение федерального руководства.
– Получается, это просто волевое решение некоего функционера, даже не приказ, а устное распоряжение?
С.К.: Да, господина Бельянинова (Андрей Бельянинов – начальник федеральной таможенной службы. – Прим. RUGRAD.EU.).
С.С.: Есть такое понятие, как внутренний документ, который для служащих таможни обязателен, но на других не распространяется.
С.К.: Возможно, это было письменное распоряжение, но оно не доводится публично.
– Чем на практике это распоряжение для калининградских потребителей закончилось?
С.К.: Мы теперь не можем через Калининградскую область ввозить эти товары. Приходится завозить через Москву.
С.С.: Мы утрачиваем рабочие места в Калининградской области.
С.К.: Существует решение комиссии Таможенного союза. Согласно этому решению, за экспресс-доставкой признается право на существование, более того, для ее развития был издан приказ, который регламентирует что, когда и кому нужно делать для оформления таких грузов. С этим приказом любое лицо имеет право пользоваться экспресс-доставкой.
Но ФТС, для того чтобы усилить контроль за товарами дистанционной торговли, ввозимых из-за рубежа, решила провести эксперимент. Есть специальное постановление правительства, которое устанавливает льготу физическим лицам для беспошлинной доставки. Груз не должен стоить более 1 тыс. евро и вес не должен превышать 31 кг. в календарный месяц на человека. Таможне объективно очень сложно контролировать соответствие этим требованиям. Один и тот же человек может заключить договор с DHL, «Почтой России» и так далее. Каждая компания ведёт свой учет, но общего учета, сколько лицо получает товаров, нет. В рамках эксперимента по реестру пассажирских таможенных деклараций, это второй вид экспресс-доставки, определены конкретные участники эксперимента и конкретные таможни.
Но в соответствии с законом, физическое лицо может выбрать любой способ декларации почтового отправления. Товары, которые доставляются в рамках решения ТС, таможня оформляет в качестве грузового способа отправления.
По старым порядкам груз проходит без таможенных процедур, если товар не превышает по стоимости 200 евро. Мы всё равно в рамках этих 200 евро продолжаем работать. Что касается эксперимента, в нём действительно определены конкретные таможенные органы, которые имеют право оформлять посылки по реестру пассажирских таможенных деклараций.
Калининградская таможня не включена в этот эксперимент. Но что касается отправки по «грузовому» варианту, то здесь никаких ограничений нет: если они и существуют, то на уровне внутриведомственных распоряжений. Тем не менее господин Кочнов совершено открыто собрал всех участников ВЭД в сфере почтовых перевозок и объявил: «Господа, вы как хотите, но с 15 февраля 2014 года мы прекращаем эту работу».
У нас есть прецедент: мы в судебном порядке отстояли свое право, оформили один реестр, второй реестр мы добиваем через суд, сейчас «уехали» в апелляционную инстанцию. Пока только таким образом пробиваем себе дорогу.
– Как отреагировали участники рынка на такое решение таможенных органов?
С.К.: На самом деле все развернулись и ушли в другие регионы. Мы одни пытаемся отстаивать свои права. Мы тоже ведём работу в других регионах, но хочется что-то сделать и здесь.
Таможня игнорирует основное положение конституции – презумпцию невиновности. Клиент, который пытается оформиться, заведомо виноват.
С.С.: Таможня игнорирует основное положение конституции – презумпцию невиновности. Клиент, который пытается оформиться, заведомо виноват. Поэтому одни ушли, другие судятся.
– По всем посылкам судиться не будешь.
С.К.: Мы не по каждой посылке судимся, а по реестру – набору индивидуальных накладных. В данном случае таможенной декларацией является накладная, в которой указывается вес, стоимость отправитель и получатель товара. А в реестре указываются все отправления в одном транспортном средстве. К реестру еще достаточно немалое количество документов требуется. По сути, один реестр сопровождается тремя – четырьмя коробками бумаг.
– Вы пытаетесь эту ситуацию изменить, судитесь, отстаиваете права. Влияет ли эта позиция на ежедневные взаимоотношения с таможенными органами. Есть ли к вам предвзятое отношение?
С.К.: Надо отдать должное и руководству таможни и исполнителям, нам удается сохранить хорошие рабочие отношения.
С другими ведомствами есть неприятные инциденты. В начале марта нашу машину с почтовым грузом, уже оформленную, остановили пограничники и попытались досмотреть в нарушение всех правил.
– То есть они не вообще не имели права это делать?
С.К.: Право у них есть, они имеют много прав. Но есть определенные требования к почтовому грузу, на которые они варварски наплевали – по-другому не скажешь. Если бы они действовали в рамках закона, мы бы им все показали, но они вломились в машину. Мы попытались минимизировать последствия. Слава богу, не дошло до возбуждения уголовного дела. В отношении сотрудников пограничной службы.
– Последнее время нагнетается напряженность во взаимоотношениях с Западом. Вы чувствуете изменение отношения к вам со стороны европейских ведомств?
Если раньше со стороны немецкой и польской таможни выборочно контролировали, то теперь в каждой отправке обязательно проводят досмотр 10–15 % товаров.
С.К.: Вне всякого сомнения. Если раньше со стороны немецкой и польской таможни выборочно контролировали, то теперь в каждой отправке обязательно проводят досмотр 10–15 % товаров. И при вывозе с территории Евросоюза и при ввозе. На этом мы теряем три часа на границе. Поскольку у нас смешанные перевозки, для нас такие задержки сказываются серьёзно. Часть пути мы везем груз автотранспортом, часть на пароме. Паром как самолет: если мы на него опоздали, приходится ждать в лучшем случае сутки, в худшем неделю.
– Не рассматриваете возможность работы с Крымом, или это закроет Европу для вас?
С.К.: То, что это закроет рынок Европы, – однозначно, все санкции направлены на это. Но мы живем и работаем здесь.
– Если не брать во внимание эти политические решения, насколько наши таможенники отстают от зарубежных коллег?
С.К.: Европейцы пока работают лучше. Но наши тоже не отстают, есть изменения.
С.С.: У нас на таможне очень большая текучка кадров. Постоянные перетасовки, сокращения. Каждый раз мы с нуля обучаем заново.
С.К.: Как появился новый инспектор, приходится его вести, пока он сам не начнет понимать процесс.
– То есть вы сами обучаете исполнителей федерального ведомства?
С.С.: Даже среднее звено в таможенном управлении не понимает, что существуют другие операторы почтовой связи кроме «Почты России». Кочнов на совещании показывал на Сергея Кобзева и говорил подчиненным: «Он – тоже почта!»
– Может, потому что почтовые операторы молчат, поэтому таможня и плохо осведомлена?
С.С.: Отсутствует ассоциация почтовых отправителей, нет взаимопомощи. Вот он идет на суд – это его личное дело, остальные свалили. Они своё дело не защищают, они интересы клиентов не защищают.
С.К.: Дело в том, что у нас находятся либо филиалы, либо представительства. То есть местные руководители несамостоятельны в принятии решений. Поэтому не бьются до конца.
С.С.: «Почта России» – пассивный наблюдатель, живут на старых советских наработках.
Автор: Владимир Лемешевский
