В начале 2021 года правительство представило масштабные поправки в закон о банкротстве. Законопроект отменяет существующие три процедуры (наблюдение, финансовое оздоровление и внешнее управление) и вводит новую реабилитационную процедуру реструктуризации долгов компаний. Должник или кредитор сможет разрабатывать план такой реструктуризации, который утверждается судом при условии, что большинство кредиторов проголосуют за него.
Принятие закона отвечает запросу времени: коронакризис ударил по многим предприятиям. И хотя, по данным мониторинга бизнес-климата ЦСР за январь—февраль 2021-го, общая доля компаний, подверженных риску банкротства, снизилась с 28 до 11% по сравнению с прошлым годом, высокие риски банкротства по-прежнему сохраняются. При этом защитный мораторий на банкротство закончился в январе этого года. По данным ЦСР, большинству компаний, воспользовавшихся мораторием, он помог выиграть время, однако реструктуризировать задолженность им не удалось.
При этом бизнес по-прежнему оптимистично смотрит на возможность реструктуризации долга. Так, согласно данным мониторинга ЦСР, 70,6% компаний, которые испытывают финансовые трудности, рассчитывают найти выход из ситуации, договариваясь с кредиторами. В свою очередь и 63,8% кредиторов отметили, что не планируют подавать заявление о банкротстве своих контрагентов-должников и намерены договариваться с ними.
Исходя из этого, введение новых реабилитационных процедур вместо бесконечного продления банкротного моратория выглядит логичным и своевременным. По пути повышения эффективности реабилитационных процедур в качестве ответа на экономические последствия коронавирусной эпидемии идут многие зарубежные страны. В 2020 и 2021 годах соответствующие нормы приняли Германия, Нидерланды, Сингапур, Великобритания, Италия.
Чем новая процедура лучше старых? Существующие реабилитационные процедуры — финансового оздоровления и внешнего управления — за годы применения показали свою невостребованность. Так по данным ЕФРСБ, в 2019 году в процентном соотношении доля реабилитационных процедур ко всем иным банкротным процедурам, кроме наблюдения, составила всего 1,81%, или 228 реабилитаций. В 2020 году суды ввели 173 процедуры внешнего управления и финансового оздоровления, или 1,7% всех процедур (кроме наблюдения).
В чем причина такой низкой эффективности?
Прежде всего эти процедуры не выгодны самим должникам, которые не могут подать самостоятельное заявление о реструктуризации (только об инициировании собственного банкротства) и участвовать в разработке ее плана. Кроме того, нельзя договориться с кредиторами о порядке управления компанией в ходе реабилитации: как правило, менеджмент должника отстраняется от управления. Наконец, законом предусмотрены негибкие условия реструктуризации, а возможность предварительно согласовать план с кредиторами до инициирования банкротства (т.н. pre-pack) отсутствует.
Это приводит к тому, что больной бизнес не имеет ни желания, ни возможности вовремя обратиться за помощью. Иногда он безуспешно занимается самолечением, а иногда просто выводит активы, предвидя неизбежное банкротство.
Так же и кредиторы не имеют достаточных стимулов договариваться с должником: даже если кто-то из них идет навстречу, есть риск того, что отдельные кредиторы смогут подорвать процесс переговоров (подав заявление о банкротстве или обратив взыскание на активы).
Новый закон дает должнику время для подготовки и согласования с кредиторами плана реструктуризации, в течение которого не может быть обращено взыскание на активы и не может быть инициирована конкурсная процедура. Такой льготный период используется во многих странах. Например, в Германии он реализуется в рамках процедуры «защитного зонта»: у должника есть три месяца для подготовки и согласования с кредиторами плана реструктуризации.
Предварительный опрос ЦСР показал заинтересованность компаний в инструменте реструктуризации, который предлагает правительство: 39% кредиторов проголосовали бы за план реструктуризации, лишь бы не допустить банкротство контрагента. В свою очередь, 64% компаний, которые сами имеют задолженность и являются потенциальными банкротами, указали, что данная процедура могла бы восстановить их финансовое положение.
Несмотря на очевидные преимущества новой реабилитационной процедуры, риски отказа кредиторов от ее использования в пользу более быстрой конкурсной процедуры по-прежнему существуют. В некоторых случаях это будет оправдано и быстрая реализация имущества новому собственнику только обеспечит сохранность производства. Однако весьма вероятно, что в некоторых случаях кредиторы будут по инерции идти в конкурс, не давая потенциально платежеспособным компаниям шанса восстановиться.
В западных аналогах используется институт cram down, который позволяет связывать несогласных кредиторов условиями плана реструктуризации при условии, что за него проголосовало определенное количество классов кредиторов (работники, поставщики, необеспеченные кредиторы и пр.). Это позволяет избежать риска блокировки плана крупными кредиторами.
Возможно, со временем законодатель придет к целесообразности cram down по крайне мере для системообразующих должников, чья ликвидация может привести к существенным негативным социально-экономическим последствиям.
Другим недостатком является отсутствие возможности реструктуризировать долг вне процедуры банкротства в рамках добанкротной санации (по такому пути идут многие страны — Германия, Голландия).
Наконец, предусмотрена отсрочка вступления законопроекта в силу, а значит компании не смогут воспользоваться новой процедурой в ближайшее время. А именно сейчас такая потребность стоит особенно остро.
