Отказ суда списывать долги гражданина, ранее признанного несостоятельным, мешает недобросовестному должнику использовать закон о банкротстве граждан в корыстных целях, однако вопрос о преднамеренности банкротства подлежит установлению в каждом конкретном деле, полагает юрист АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Иван Коршунов.
Арбитражный суд Новосибирской области 7 апреля не стал списывать задолженность гражданина. Областной арбитраж 22 декабря 2015 года признал банкротом грузчика из Новосибирска Валерия Овсянникова, имевшего долги перед банками на сумму более 600 тысяч рублей. В отношении банкрота была введена процедуру реализации имущества. Однако на момент завершения процедуры суд не нашел имущества должника. Арбитраж посчитал, что гражданин-банкрот действовал недобросовестно и отказался списывать его долги. По словам представителя должника, это первый в России прецедент, когда суд отказался списывать долги гражданина-банкрота.
«Положения закона, на которые сослался суд в данном деле, требуют от суда оценки действий как потребителя, так и банка в момент выдачи кредита. Предоставить денежные средства в долг, имея очевидные доказательства невозможности исполнения гражданином взятых на себя обязательств, а затем воспользоваться упомянутой нормой в деле о банкротстве у представителей банка не получится», — подчеркнул Коршунов, добавив, что для привлечения к ответственности за преднамеренное банкротство необходимо наличие ущерба кредиторам на сумму не менее 1,5 миллиона рублей.
В свою очередь юрист компании «Хренов и Партнеры» Михаил Будашевский сказал, что подобное судебное решение производит двойственное впечатление. «С одной стороны, безусловно, радует тот факт, что суд не ограничился буквальным толкованием новой нормы, а попытался выявить её смысл. Разумным представляется и тезис о том, что недобросовестное поведение заёмщика (в том числе, заключение им заведомо неисполнимых кредитных договоров) не должно поощряться. Вместе с тем, такое поведение заёмщика всё же следует отграничивать от ситуаций, когда заёмщик изначально намеревался исполнить обязательства перед банком, но неверно оценил свою платежеспособность. В данном же случае имела место скорее вторая ситуация. Поэтому именно в этом конкретном деле подход, избранный судом, представляется, по меньшей мере, спорным», — отметил Будашевский.
