Ситуация на рынке кредитования физических лиц складывается критическая. Согласно данным Объединенного кредитного бюро (ОКБ), непогашенные кредиты есть сейчас почти у 40 млн. человек – это половина экономически активного населения страны. Всего россияне должны банкам 10,6 трлн. рублей, причем многие сразу нескольким. За год число людей, испытывающих серьезные проблемы с возвратом кредитов, по данным ОКБ, выросло почти на треть – до 5,2 млн. человек. Россиянам все труднее обслуживать свои долги из-за ухудшения материального положения, падения реальных доходов и роста цен. О сложившейся ситуации и путях выхода из нее «НИ» беседуют в рамках рубрики «Школа антикризиса» с финансовым омбудсменом Павлом МЕДВЕДЕВЫМ.
– Павел Алексеевич, как вы оцениваете ситуацию, которая сложилась в стране с долгами наших граждан перед банками?
– Закредитованность высокая. Сегодня среднестатистический россиянин строит долговую пирамиду. Он влезает в новый долг, чтобы расплатиться по старому. Он не успевает возвращать средства банку в том объеме, в каком их получает. В середине 2014 года я рассчитал, как будет соотноситься получение денег гражданами в банке и их возврат. У меня вышло, что в конце нынешнего года человек, приходя в банк, будет, условно, брать одной рукой рубль, а другой – отдавать два рубля.
– И как ваши расчеты соотносятся с сегодняшними реалиями?
– Боюсь, они очень сильно устарели, поскольку динамика изменилась коренным образом – и не в пользу гражданина. Сейчас он рассчитывается с банком не в пропорции один к двум, а, может, один к десяти. То есть берет рубль, а вынужден отдавать десять. Дело в том, что год назад объемы кредитования все же росли, пусть и медленными темпами. А ныне уходят в минус. То есть люди успели накопить долгов, но теперь лишены возможности их обслуживать, поскольку брать деньги на эту цель неоткуда.
– Велико ли, по вашим оценкам, число «плохих» долгов?
– К сожалению, Центробанк, несмотря на мои многолетние просьбы, не ведет статистику по «головам» – только по деньгам. Месяца три-четыре назад я, использовав данные Бюро кредитных историй и побеседовав с банкирами, попытался понять, сколько существует плохо обслуживаемых кредитов – тех, по которым хотя бы один раз имела место «просрочка». У меня получилось 6 млн., из которых половина – фактически безнадежные, с «просрочкой» более месяца.
– Вы, как финансовый омбудсмен, как-то можете содействовать проблемным заемщикам?
– В основном ко мне обращаются с просьбой реструктуризировать ставшие неподъемными кредиты. Начальный этап моей деятельности в этом качестве был вполне благоприятным. Я просил банк, выдавший заем, чтобы он пошел навстречу обратившемуся ко мне клиенту и его реструктурировал. В первый год это удавалось более чем в 50% случаев, во второй – чуть в менее 50%. На третий год успех сопутствовал мне в 30% случаев, на четвертый, то есть прошлый – в 19%. В первые два года обращение от человека, имевшего двух кредиторов, было невероятно редким явлением. А теперь у многих по пять кредиторов. Для меня это – драма потери дееспособности, а для заемщика – драма безнадежных долгов. Он в полном тупике.
– И что вы могли бы ему посоветовать?
– Конечно, надо обратиться в банк, попытаться с ним договориться. Но как быть, если человек должен пяти банкам и еще двум микрофинансовым организациям? Необходимо учитывать, что для банка такая ситуация – не большое счастье и он теоретически заинтересован в нахождении какого-то выхода. Если деньги банку не будут возвращены, он попадет в тяжелое положение, над ним рано или поздно нависнет угроза отзыва лицензии. Поэтому банк тоже заинтересован в том, чтобы заемщик ему что-то платил, а не бегал и прятался.
– Может ли как-то вмешаться во взаимоотношения заемщика и банка государство?
– Государство приняло закон о банкротстве физических лиц, вступающий в силу 1 июля. И сейчас работает над законом о финансовом уполномоченном. Я участвовал в подготовке этих документов. Основная их цель – реструктуризация проблемных долгов. В первом случае она касается долгов свыше 500 тыс. рублей и будет производиться решением судьи. Во втором же речь идет о долгах на меньшие суммы, ими займется финансовый уполномоченный. Реструктуризация позволит отложить решение проблемы на какой-то срок, предотвратить «финансовую смерть» заемщика. Если оба закона заработают так, как мне хотелось бы, то года на полтора-два можно было бы смягчить напряжение на рынке.
– Есть ли смысл людям брать сейчас кредиты или лучше подождать?
– Если у человека нет ни одного кредита и он собирается, скажем, квартиру купить или дачу отремонтировать, я бы посоветовал ему тысячу раз подумать. Если же он закредитован, если у него день и ночь звонит телефон и либо банковские сотрудники, либо коллекторы требуют возврата долга, то что ему скажешь? Продолжать строить пирамиду сейчас почти невозможно, поскольку Центробанк крайне ужесточил требования к банкам в плане параметров кредитования. То есть новый кредит для обслуживания старых такой заемщик, скорее всего, уже не получит. В-общем, советовать здесь тяжело. Образно говоря, заемщик голоден и просит хлеба, а я могу дать ему только учебник вместо хлеба: пусть читает, как следует себя вести.
– То есть вы считаете, что людей подводит их финансовая неграмотность?
– Отчасти да. Но нужно говорить о неграмотности с обеих сторон. Знаю человека, у которого было 46 кредитов и 27 кредиторов. Но вот как, объясните мне, банк может выдать 46-й кредит? В свое время я долго благодарил в душе тех сотрудников банков, которые отказывали заявителю, ранее взявшему кредит в другом финансовом учреждении. А сейчас и благодарить некого: все банки грешат, предоставляя и второй, и третий, и пятый кредиты. Так что кто более неграмотен – еще вопрос.
– Какие риски несет в себе растущая закредитованность населения?
– Самый страшный – потеря платежной дисциплины. Это необыкновенно заразная болезнь. Когда должник видит, что все больше из его товарищей по несчастью не платят, то и он перестает. Хотя прежде платил из последних сил. Сейчас в стране 40 млн. заемщиков, 15% из которых не рассчитываются по своим обязательствам. А если таковых наберется 25%, то, как мне говорили психологи, это будет для финансовой системы страны по масштабу и характеру бедствия сравнимо с лесным пожаром.