Участников синдиката хотят ограничить в общении с должниками
Как стало известно “Ъ”, вокруг законопроекта о синдицированном кредите возникли новые серьезные разногласия. Минфин настаивает на том, чтобы участники синдиката не могли сами, вне пула, взыскивать просрочку с должников. Такое право могут получить только специальные управляющие. Однако ряд крупных участников рынка настаивают, что эта идея противоречит международной практике.
“Ъ” удалось ознакомиться с поправками ко второму чтению законопроекта о синдицированном кредите (по словам главы комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолия Аксакова, его планируется принять во втором и третьем чтениях до конца октября). В частности, предполагается, что на этапе формирования синдиката его участники договариваются о порядке взыскания долга в случае возникновения проблем с платежами. «Участники синдиката заключают договоры управления залогом (в отношении обязательств заемщика, обеспеченных залогом.— “Ъ”) и договор управления правами (в отношении обязательств заемщика, не обеспеченных залогом.— “Ъ”),— рассказал “Ъ” источник, близкий к Минфину.— В таком случае кредиторы вправе взаимодействовать с должником только через управляющего залогом и кредитного управляющего, которых они выбирают вместе, а не поодиночке. Выйти из этого пула будет нельзя».
Объем мирового рынка синдикатов в 2016 году, по данным ЦБ, составил $3,9 трлн, объем российского рынка — $27,9 млрд против пика в $88 млрд в 2007 году. В 2016 году 12 сделок из 19 в России по синдицированному кредитованию пришлось на участие крупнейших госбанков — Сбербанка, ВТБ и Газпромбанка.
Пока синдицированные кредиты в России законодательно не регулируются и выдаются по отдельным договорам банка и компании или же по английскому праву, если в сделке участвуют иностранные кредитные организации. Появление общей нормы о синдицированном кредите — одно из наиболее востребованных изменений в регулировании банковской сферы в России, указывалось в пояснительной записке к законопроекту, принятому в первом чтении в июле. Однако при подготовке ко второму чтению вокруг документа возникли серьезные разногласия.
Минфин, по данным собеседника “Ъ”, настаивает на норме о взаимодействии с должниками только через управляющих, считая, что только так соблюдаются права участников синдиката. «В противном случае есть опасения, что политика кредитора, который займется взысканием самостоятельно, может пойти вразрез с интересами синдиката,— пояснил он.— Например, он может подать заявление о банкротстве заемщика, бизнес которого другие участники синдиката хотят сохранить».
У такого подхода есть как сторонники, так и противники. Получить официальные комментарии по данному вопросу в Минфине и ВЭБе “Ъ” вчера не удалось. В Сбербанке согласны, что кредиторы в рамках синдицированного кредита могут определить порядок их участия в деле о банкротстве, в том числе определить, что от их имени действует управляющий залогом. «В синдикате работа с заемщиками проводится в рамках договора о синдикате. В этом его смысл»,— пояснили “Ъ” в пресс-службе Сбербанка. При этом участники должны сами, на входе, определять условия действия синдиката, свои права, правила игры, в том числе в процессе взыскания долгов, подчеркнули в Сбербанке.
Однако ряд крупных банков выступают против подобной нормы, как противоречащей мировой практике. «В западном законодательстве участник может выйти из синдиката, объявив, что будет самостоятельно взыскивать долг с заемщика. Он при этом теряет право на залог, однако может претендовать на другие ресурсы заемщика через суд»,— уточнил собеседник “Ъ” в банке из топ-10. Позиции, что закон или договор должен давать право участнику выходить из синдиката и работать с долгом по своему усмотрению, придерживаются и ВЭБе, сообщил источник, близкий к госкорпорации. Учитывая, что именно ВЭБ является основным лоббистом законопроекта о синдицированном кредите, его мнение немаловажно (см. “Ъ” от 14 марта).
Впрочем, шансы на то, что стороны договорятся, есть. По словам собеседника “Ъ”, близкого к ВЭБу, в целом госкорпорация поддерживает институт залоговых управляющих и считает, что на практике выход из синдиката — крайний случай, который можно описать отдельно.