Банк России внедряет ряд мер, призванных навести порядок на рынке ломбардов и кредитной кооперации, пресечь серые и нелегальные практики кредитования под залог имущества, а также значительно усилить ответственность нелегальных кредиторов. Законопроект, регламентирующий этот сегмент финрынка, уже прошел первое чтение и, как рассчитывает ЦБ, может вступить в силу уже с 2020 года.
О том, как регулятор рассчитывает сделать этот рынок более прозрачным и какие перспективы у кредитной кооперации в России, в интервью ТАСС рассказал заместитель председателя Центробанка Владимир Чистюхин.
— Госдума в ноябре приняла в первом чтении законопроект о работе ломбардов и кредитных кооперативов. Какова основная цель документа?
— Будет регламентирована процедура допуска ломбардов на рынок: статус ломбарда будут иметь только организации, включенные в государственный реестр, который ведет Банк России, по аналогии с правилами для микрофинансовых организаций.
Цель — навести порядок на рынке ломбардов, пресечь серые и нелегальные практики кредитования под залог имущества. Ведь сейчас по сути ломбардами являются все организации, имеющие соответствующий код деятельности в ЕГРЮЛ и слово «ломбард» в названии.
Изменения в законодательстве позволят четко определить периметр рынка ломбардов, предъявлять к ним требования, в том числе к деловой репутации владельцев и руководителей, определить разрешенные для ломбардов виды деятельности, например выступать банковским платежным агентом.
Кроме того, будет введен запрет для ломбардов привлекать средства физических лиц и индивидуальных предпринимателей, кроме учредителей самого ломбарда — тоже по аналогии с микрокредитными компаниями.
— Когда это может произойти?
— Мы рассчитываем, что новый порядок начнет действовать с 2020 года. Но при этом будет переходный период один год: в этот период действующие ломбарды смогут продолжать работу и параллельно подавать документы для внесения в реестр.
— Какие изменения предполагаются на рынке кредитной кооперации?
— Что касается кредитных кооперативов и сельскохозяйственных кредитных кооперативов, то для них не предполагается кардинальных изменений. Основное изменение — тот же законопроект предполагает в большей степени задействовать нормы кооперативного управления, которые раньше просто декларировались, а на практике обходились недобросовестными руководителями кооперативов. В результате пайщики теряли контроль за кооперативом, начинались злоупотребления со стороны руководства кооперативов и в ряде случаев — вывод ими сбережений пайщиков. Принятие закона создаст условия для реального вовлечения членов кооперативов в управление и позволит минимизировать риски создания финансовых пирамид в форме кредитных кооперативов.
Также сейчас разрабатывается концепция допуска кредитных кооперативов на финансовый рынок, которая предполагает активное вовлечение в данный процесс саморегулируемых организаций кредитных кооперативов.
— Какие еще меры помогут навести порядок среди КПК (кредитный потребительский кооператив — прим. ТАСС)?
— В первую очередь, это дополнительные требования по ограничению деятельности КПК в соответствии с территориальным, профессиональным и социальным принципом объединения пайщиков. Так, ограниченный перечень муниципальных образований или субъектов Российской Федерации, в границах которых объединятся члены КПК, будет закреплен в уставе кооператива. Кроме того, устанавливаются требования к проведению общих собраний КПК, а также органов его управления. Все эти меры заложены в готовящийся законопроект.
— Когда ожидаете принятия закона?
— Надеемся, что законопроект будет принят в ближайшее время.
Сейчас он принят Госдумой в первом чтении, идет обсуждение с рынком, с Минфином. Мы готовим некоторые доработки ко второму чтению.
— Какие, по вашему мнению, нужны еще доработки ко второму чтению?
— Они появились в результате обсуждения с рынком. Например, речь идет о более детальной проработке процедур вхождения ломбардов в реестр и их исключения, принципов членства в кредитных кооперативах, оптимизации финансовых нормативов и порядка работы органов управления кредитных кооперативов.
— Много ли случаев работы серых КПК и ломбардов приходится фиксировать ЦБ? Насколько велики потери населения от взаимодействия с такими «конторами»?
— В том и дело, что сейчас если организация зарегистрировалась в форме КПК или с упоминанием в названии слова «ломбард», это фактически делает из нее легального участника финансового рынка.
Другое дело, когда под видом КПК или ломбарда выступает нелегальный кредитор, маскирующийся под КПК или ломбард. За девять месяцев этого года мы выявили более 1,5 тыс. нелегальных кредиторов, за весь прошлый год — около 2,3 тыс. По всем таким случаям мы направляем материалы в правоохранительные органы.
— Достаточна ли, на ваш взгляд, ответственность за незаконную деятельность в сфере КПК и ломбардов?
— Нет, мы считаем, что ответственность нужно усиливать. Сейчас профильными комитетами Госдумы и Совета Федерации при поддержке Минфина и Банка России разработаны законопроекты, которые в четыре раза повышают административные штрафы за нелегальное кредитование и вводят уголовную ответственность для лиц, которые уже неоднократно совершали такие правонарушения.
— Вызывают ли беспокойство регулятора участившиеся случаи перерождения КПК в финансовые пирамиды, банкротства недобросовестных участников с массовыми потерями денег населением?
— Любые истории, в которых граждане теряют свои деньги, вызывают большую озабоченность и беспокойство регулятора. Мы делаем все, чтобы выявлять недобросовестных участников рынка на ранних стадиях и минимизировать потери для людей. Надо сказать, мы не видим сейчас роста количества финансовых пирамид, в которые перерождаются действующие КПК. Более того, я считаю, что пик роста проблем с недобросовестной деятельностью КПК пройден.
Но случаи превращения в пирамиды еще возникают. Мы вмешиваемся, когда видим, что КПК создает только видимость финансового роста, а реально перерождается в пирамиду. И чем раньше удается прекратить деятельность таких организаций, тем меньше обманутых граждан и меньше их потери.
— Какие шаги Банк России сейчас предпринимает для борьбы с такими недобросовестными игроками?
— Прямо сейчас идет ликвидация нескольких таких компаний.
Но между КПК и финансовой пирамидой нельзя ставить знак равенства. Недобросовестные участники встречаются в разных сферах деятельности, в том числе в сфере кредитной кооперации.
Мы разработали методику, которая позволяет выявлять признаки финансовой пирамиды на ранней стадии. Затем, если такие признаки есть, кооперативу запрещается привлекать новых пайщиков и материалы направляются в правоохранительные органы.
— А есть ли вообще перспективы у рынка кредитной кооперации?
— У кредитной кооперации, конечно, есть перспективы, все зависит от желания самих граждан объединяться в кредитные кооперативы. В некоторых странах уровень вовлеченности экономически активного населения в кооперацию очень и очень высок: например, в США — более 50%, а в Ирландии — почти все экономически активное население состоит в том или ином кооперативе. В Европе кредитные кооперативы — это продвинутые экосистемы, со своими мобильными разработками, банкоматами, логистикой, магазинами. Многие начинают внедрять и использовать новые технологии (блокчейн, нейросети и т.п.).
Кроме того, в мировой практике есть такое понятие, как кооперативные банки. Если можно так выразиться, это следующий этап эволюции КПК. А кооперативные банки, в свою очередь, вносят большой вклад в развитие малого и среднего бизнеса.
Задача Банка России в том, чтобы кредитные кооперативы были прозрачны для своих членов и они могли самостоятельно и адекватно реагировать на риски, а не пассивно полагаться на честность директора кооператива. Для этого крайне важно повышать вовлеченность пайщиков в управление своими кооперативами, поднимать технологический уровень отрасли, создавать для этого механизмы и инструменты.
— На каком этапе разработки находятся предложения по дифференциации надзора и отчетности МФО (микрофинансовая организация — прим. ТАСС), СКПК (сельскохозяйственный кредитный потребительский кооператив — прим. ТАСС) и КПК для мелких и крупных участников рынка? Каких эффектов вы ожидаете от этого?
— Дифференциация надзора уже произошла: под прямым надзором регулятора находятся крупнейшие субъекты рынка микрофинансирования. Для средних и небольших участников рынка все большую роль играет институт СРО (саморегулируемая организация — прим. ТАСС). В отношении СКПК дифференцированные формы отчетности уже приняты и вступят в силу в начале следующего года. Кроме того, мы возлагаем большие надежды на СРО СКПК. Первая СРО СКПК уже получила официальный статус и в дальнейшем будет контролировать деятельность своих членов.
Сейчас КПК, в которых количество пайщиков не превышает 3 тыс., направляют отчетность в СРО КПК, которые, в свою очередь, передают ее в Банк России.
По результатам анализа отчетности СРО взаимодействует с КПК, принимает меры для устранения нарушений, исправления ошибок. Опыт показывает, что в целом СРО КПК с этой работой справляются.
— Если мы заговорили про МФО, хотелось бы задать несколько вопросов по рынку микрозаймов. Можно ли уже сейчас оценить предварительные итоги введения ПДН при выдаче таких займов? Улучшилось ли качество заемщиков?
— Эти нормы начали действовать лишь полтора месяца назад. Сейчас мы вместе с профессиональными объединениями анализируем методики расчета ПДН, разработанные МФО, и контролируем правильный расчет ими показателя долговой нагрузки. Промежуточные результаты будем оценивать после первых проверок и получения отчетности за IV квартал 2019 года. Участники рынка активно исследуют новые правила и в процессе задают нам вопросы.
— Не пренебрегают ли МФО обязанностями взаимодействовать с Бюро кредитных историй (БКИ)?
— МФО работают с кредитными историями клиентов с 2014 года, процедура уже хорошо отработана и известна всем участникам микрофинансового рынка. Взаимодействие с БКИ важно не только для МФО, но и для самих заемщиков, так как от актуальности этих данных зависит объективность оценки платежеспособности каждого человека в отдельности.
В целом же стоит сказать, что если в 2015 году с БКИ работало только около 40% МФО, то сегодня это практически 100%.
— Какие изменения в структуре портфеля микрозаймов вы наблюдаете на фоне трансформации этого рынка?
— Структура портфеля микрозаймов с начала года остается стабильной: большую часть составляют займы IL (займы на срок до одного года — прим. ТАСС) — 58%, 24% — PDL (деньги «до зарплаты» — прим. ТАСС), 18% приходится на займы МСП. При этом объемы выдаваемых микрозаймов с начала 2019 года начали меняться, происходит постепенное перераспределение в пользу более долгосрочного сегмента.
Активно растут онлайн-займы, а рынок в этом сегменте стал более концентрированным. На данный момент 58 микрофинансовых организаций выдают через онлайн-канал больший объем PDL-займов, чем 557 МФО, у которых в наличии только офлайн-канал выдач. Переход PDL-займов в онлайн-пространство является позитивной тенденцией. Сокращение числа стационарных точек (закрыто более 2 тыс. за полгода) в местах большого скопления людей приводит к снижению количества спонтанно принятых решений о заимствовании потенциальными заемщиками.
— Каковы последствия введения регулирования, направленного на ограничение долговой нагрузки заемщиков?
— Сокращение стационарных точек PDL-компаний и рост онлайна как раз являются результатом вступления в силу второго пакета ограничений в соответствии с 554-м законом.
Помимо этих эффектов впервые с начала 2019 года мы наблюдаем снижение объема PDL-займов: в III квартале — 13,5% (по сравнению со II кварталом 2019 года).
Замедление оборотов в сегменте связано со снижением максимально допустимой годовой процентной ставки по PDL-займам до 365% (до 2019 года она достигала 841%). Процентные доходы PDL МФО падают, во II квартале 2019 года выручка (в основном процентные доходы) сократилась на 7% по сравнению с I кварталом 2019 года.
Анализ влияния нового регулирования на рынок позволяет говорить о том, что ведущие игроки постепенно смещают фокус своего внимания с сегмента PDL-выдач, развивая среднесрочные продукты и переходя в смешанную бизнес-модель.
— Изменилось ли количество жалоб на МФО после введения ограничений?
— Каких-то аномальных всплесков мы не наблюдали. В целом количество обращений на МФО увеличилось соразмерно росту рынка (+30,4% по сравнению с первым полугодием 2018 года), при этом большую часть из них корректнее называть не жалобами, а запросами на разъяснение законодательства.
Основные темы жалоб: наряду с традиционно большим количеством жалоб на процедуры взыскания после введения ограничений произошел резкий рост числа жалоб на превышение суммы начисленных процентов (примерно в 12 раз по сравнению с первым полугодием 2018 года). При этом стоит отметить, что по результатам проверок значительная часть жалоб (около 85%) по данной проблеме не находила подтверждения.
Беседовали Рита Шпилевская и Александра Жукова
